Отправлено: 20.11.10 16:19. Заголовок: Вызов в ресторан, « ..
Вызов в ресторан, « плохо» молодому человеку, лет 27. Заходим - стоит манерный юноша, с розовыми щеками, в костюме-тройке. Жалуется на боли в голове. АД 125/80, ЧСС и ЧДД как у первоклассника. Очередной «косила», одним словом. Доктор моя кивает мне: «Десять магнезии в зад». Я раскладываю сумку, буркнув через плечо: - Заголяйся. Язык мой - враг мой. Раздался истошный вопль моего доктора, оторвавшейся от написания карточки: - Ой, еп... ты что делаешь?!! Парнишка уже в этот момент, будучи полностью голым, аккуратно снимал носки! - Да-а, - обрел дар речи я. - Ладно, поворачивайся, какая уже разница... Вкатываю ему магния сульфат. - А теперь быстренько одевайся! Оделся. - Еще жалобы есть? - угрюмо спрашивает моя доктор. - Болит что-нибудь? - Да, только не так сильно - радостно говорит юноша. - Домой тебя отвезти? Где живешь? - Где живу, я не помню, только вон в том доме (показывает) живет дедушка, который меня е...т. Нас парализует обоих. - Что делает дедушка? - прокашлялся я. - Е...т, - честно глядя на меня, подтверждает паренек. - Что будем делать с ним? Доктор пожимает плечами. - Повезли к дедушке. Раз он его... кхм... значит, и приютит, надеюсь. По лестнице поднимаемся только мы с больным, доктор отказалась идти в «этот вертеп геронтопедерастизма». Звоню. Дверь открывает бабушка, и вслед за дверью открывает рот. - Да что ж вы такое творите, сволочи, и вы туда же, мало от вас людей поперемёрло, так вы еще и издеваетесь над нами, над пенсионерами!! Креста на вас нет!! - Э-ээ... - пытаюсь вставить слово я. - Да мой муж ни с кем, кроме меня не спит! - продолжает бушевать бабуля, хватает меня за руку и тащит в комнату. - Он вообще не встает! М-да, дедушка после инсульта и полнейшей гемиплегии может шевелить только глазными яблоками, и неважно выглядит для старого развратника, балующегося с молодыми мальчиками. Провожаемый сочными старческими проклятьями, выхожу в подъезд, приподнимаю юного дурачка за шкварник и слегка стукаю о подъездную стену. - Ты над нами, что, прикалываешься, козел? Адрес свой говори!! Называет какой-то адрес. Спускаемся вниз, объясняю доктору ситуацию. Она кивает мне на карабкающегося в "ГАЗель" больного и крутит пальцем у виска. Дескать, это их клиент. По названому адресу, само собой, такого не знали и впервые видели. Мы, не колеблясь, поехали в ПНД. Доктор, от греха подальше, перебралась в салон и нервно смотрела на широко улыбающегося паренька. - Знаете, а вы очень красивая, - внезапно говорит пациент. - Хотите, я вас тоже в...бу? - Сиди уж... кобель. - Нет, я серьезно, - загорается темой паренек. - Там вон за поворотом кондитерская есть. Меня вот дедушка е...т, а я вам торт подарю и тоже... - Слушай, ты, сперматозавр, - угрожающе вклиниваюсь я. - Если ты сейчас рот не закроешь, тебе нечем е...ть будет никого на свете, я тебе обещаю. Приемное ПНД, многолюдие. Одного больного кладут, двух выписывают, толпятся родственники, смолят «Примы» санитары. Мы конвоируем клиента в кабинет первичного приема врача. - Ну-с, что нас беспокоит? - интересуется психиатр. - Вроде у юноши все в порядке, - хмыкает моя врач, - Только вот дедушка его какой-то е...т. - Бывает, - пожимает плечами психиатр. - А эта женщина, - внезапно громко, на все приемное, кричит больной, - мне очень понравилась! Мы с ней уже договорились, я ей подарю торт и тоже вы...бу! Короткая пауза, а потом дружный гогот. Что персонал, что родственники больных валяются по полу. Доктор моя, покраснев, уронила голову в ладони и произнесла: - Нет, ну все в жизни у меня бывало... но чтобы дать за торт, да еще и пид...су - такого не было!
Начальник оперативного отдела Станции Скорой и неотложной помощи Москвы Романов Виктор Максимович, внутренне торжествуя от возможности получить двух работников в свой отдел в наказание на три месяца, а за такие шутки меньше он давать не собирался, поднял трубку и набрал номер зав...-й...подстанции. - Это Романов.-На том конце провода, казалось, встали.- Мне нужны два ваших сотрудника: Врач Захарова и фельдшер Костин.Они сегодня работают? - Да. - Хорошо.Сейчас им дадут наряд сюда. Романов позвонил по местному старшему диспетчеру и отдал распоряжение, положив трубку, еще раз перечитал жалобу.Маразм, конечно, но каких только маразмов не приходилось Виктору Максимовичу разбирать.Фантазия скоропомощников неистощима. Ну, совсем не так давно вскрылось форменное безобразие токсикологов! Года не прошло, как создали токсикологическую бригаду.И, как все спецы, они выезжали на свои, специальные вызовы.Токсикологи лечили отравления.К счастью их было не много.А вот простых, рутинных, вызовов было значительно больше.И легко понять чувства диспетчера, когда задержки растут, на подстанции копятся необслуженные вызовы, линейные бригады словно негры на плантациях мотаются с адреса на адрес, а эти "белые люди" чаи гоняют! Диспетчер, наконец, получает разрешение послать токсикологов на "простой" вызов.Те, разумеется, возмущаются.Но ругаться и махать руками бессмысленно, поэтому они разработали целый сценарий протеста. Врач - мужчина под шестьдесят, внезапно глох, Высокий белобрысый фельдшер надевал черные круглые очки в металлической оправе и шел, держа руку на плече врача, а третий член бригады маленький ассириец с лицом "кавказской национальности" забывал русский язык, несмотря на то, что никаких других никогда не знал.На все обращения он произносил непонятное слова "ара". На вызов, где маялся в ожидании укола больной, и где кроме медсестры, для этого незамысловатого действа, никого не ждали, они входили так: впереди шел глухой доктор с фонендоскопом, вставленным в уши, за его спиной, держась за плечо и, задрав морду к небу шел в "слепых" очках белобрысый фельдшер, а за ним, держа ящик, с непроницаемым кавказским лицом фельдшер-ассириец.Позвонив в дверь, бригада не отвечала на запросы типа: " Кто там?" и продолжала нажимать на кнопку, пока дверь не открывалась.Увидев, лица родственников, врач радостно объявлял: - Скорая! -и проходил в комнату. Там они располагались.Врач распрашивал больного и родственников поднося им ко рту фонендоскоп ""говорите громче!", а белобрысый "слепой" наощупь отпирал ящик.Закончив осмотр, врач громко отдавал распоряжения, какие лекарства надо ввести.Слепой также наощупь извлекал из кассеты ампулы, пальцами "читая" названия и передавал их "кавказскому лицу", тот набирал все в шприц, и дав его в руки "слепому" вел того к больному или больной.Там, белобрысый "нащупывал" подходящее местечко и мастерски делал инъекцию.После этого, минут десять, пока описывалась карточка, родственники приходили в себя и задавали вопрос: - Как же вы работаете? - Так и работаем, - отвечал "слепой", - народу ведь не хватает. Уезжая, бригада непременно увозила какой-либо презент.Но всему приходит конец. На Скорую пришел "сигнал", даже не жалоба, а жалость, потому, что возмущенные пациенты спрашивали: "почему на скорой заставляют работать инвалидов?".Ну, вобщем, дело вскрылось и вся бригада громыхнула в наказание на месяц на минимальный оклад. Вот и теперь, пришла жалоба-сигнал на Марину Захарову и Сашку Костина.Романов заводился, ну сейчас мы разберемся, что это за художественная самодеятельность завелась на скорой? В дверь постучали, и в маленький кабинет начальника оперотдела вошли Врач Захарова и фельдшер Костин. Романов сурово глядел на них, и просветленное невинностью младенца лицо Сашки Костина вызывало невольное раздражение. -Читайте, - сказал он и протянул Марине Захаровой клетчатый листок из школьной тетради. Костин перегнулся через ее плечо и засопел, тоже читая. «Главному врачу Скорой помощи.... Пишет Вам инвалид Великой Отечественной Войны 1-й группы, кавалер орденов Красной звезды, Славы 3-й степени и Отечественной Войны 3-й степени.Я, участник Финской войны, Отечественной и Войны в Манчжурии, трижды контужен, имею два осколочных ранения в ноги и в голову. У меня часто повышается давления и мне надо делать уколы магнезии.Я каждый день вызываю Скорую помощь, чтобы мне кололи уколы. .....числа сего года я, как обычно, вызвал Скорую, чтобы сделали укол.Ко мне приехала бригада в составе врача Захаровой М.И.и фельдшера Костина А.В.вызов №....Бригада приехала быстро, тут мне их винить не в чем, но вместо укола, фельдшер Костин достал из медицинского ящика балалайку и заиграл "Светит месяц..." и «Комаринского» , а врач Захарова стала плясать и петь.Когда они спели песню, фельдшер убрал балайку обратно в ящик.И они уехали.Правда перед отъездом врач померила мне давление и оно оказалось нормальным. Мне непонятно, что это за новый метод лечения? А то на следующий день приехала другая бригада и просто сделала укол. Ветеран 3-х войн .................» Романов в упор смотрел на Захарову.Марина отложила листок и подняла ясные глаза на начальника оперативного отдела. - Ну и как это было? - спросил Виктор Максимович. - Что было? - спросила Марина. - Песни и пляски.В каком же это институте обучают так лечить инвалидов? - Какая балайка в нашем ящике, Виктор Максимович? - возмутился Костин.- туда поллитру-то всунуть некуда, а вы - балалайку!!! - Вы же сами видите, он так прямо и пишет - трижды контуженый.- добавила тихо Марина Захарова.- Да я и плясать-то не умею. Романов озадаченно уставился на жалобу.Такого поворота он не ожидал.Он мысленно представил себе настоящую балалайку и также мысленно попытался всунуть ее в забитый ампулами, шприцами и бинтами мед.ящик.Ничего не получалось.А ведь в жалобе русским языком было написано, что фельдшер достал балалайку из Ящика и УБРАЛ ее в Ящик.Романов верил жалобе, потому что ему очень хотелось в нее верить и засадить этих обормотов на три месяца на минимальный оклад в оперативном отделе, но больше он верил и здравому смыслу, который кричал, НИКАКАЯ БАЛАЛАЙКА В ЯЩИК НЕ ВЛЕЗЕТ!!! А значит, все, что написано в жалобе - бред контуженого инвалида. -Пишите объяснительную, - сказал начальник оперотдела и сунул каждому бумагу. Через пять минут он получил две объяснительные.Свою вину бригада начисто отрицала, основывая сказанным. Романов крякнул и, наливаясь помидорным соком от ощущения собственной глупости, написал в углу: «Жалоба необоснована» и подписался. - Идите! Марина и Сашка поднялись и вышли, притворив за собой дверь.Стоя у лифта, Марина сжимала губы, чтобы не рассмеяться, а Костин тихонько толкнув ее плечом в плечо, прошипел в ухо: - Я ж говорил, что сувенирная в ящике поместится!
Отправлено: 20.11.10 16:24. Заголовок: Записки на кардиогра..
Записки на кардиограммах
Предупреждение!
Это не памфлет.
Это не пасквиль.
Не фельетон, не сатира, не прокламация.
Здесь нет жалоб, самолюбований и желания возвышаться.
Это – констатация фактов. Голых, имевших место. Так было. Фактически – зеркало, чуть замутнённое спокойным презрением к мудакам. Поэтому нефиг! «Вы знали, куда вы шли!» и «Не нравиться – увольняйтесь!» не катят. Вняли? Спасибо. Рассаживайтесь поудобней…
Михаил СИДОРОВ Записки на кардиограммах.
Эмоции, наблюдения, случайные мысли... Кардиограммы, в силу привычки, кладёшь в нагрудный карман, отчего они всегда под рукой, и после вызова – не всегда, ясное дело, а так, время от времени, – царапнешь на обороте карандашом. Утром перепишешь, сотрёшь каракули с ЭКГ и сдашь, пришпилив её к карте вызова. Так год. Два. Десять. Двенадцать. А потом, оказывается, у тебя этого добра — завались!
Н а ч а л о
«Но ведь это правда, рейсфюрер...» Шелленберг — Гиммлеру, 1-ая серия.
Замглав по скорой. Путает ИВЛ с ВВЛом. Не видит разницы между клинической и биологической смертями. Лазит в укладки, считает ампулы, сверяет со списком. Найдя заначки, рисует выговоры. Заслуженный врач РФ. На скорой не работал ни дня. Ей-богу, не вру!
***
Менты пьют. Зверски. А прокуроры ещё круче. Те, кто выживут, станут к старости каяться, раздирая перед людьми рубища… Впрочем я, скорее всего, наивен.
***
При просьбе лечь на спину, девять из десяти пациентов поворачиваются спиной вверх.
***
Вечерний звон. Завал. Прорвало. Весь стол в адресах. И всем – срочно. Немедленно. Иначе Матвиенко, Райздрав и горячая линия. Час. Второй. Третий. Диспетчер вдруг стекленеет, блуждая зрачками с телефона на телефон. Те надрываются. Минуту. Две. Две с половиной. Диспетчер начинает смеяться. Ему откликаются.
***
Во время осмотра могут: - зевать - рыгать - пердеть - ковырять: а) в носу б) в зубах в) в гениталиях - говорить по телефону (жестом: подождите!) - смотреть телевизор - курить Они дома, хули. А когда в поликлинике – ну совершенно другие люди!
***
Отказ от госпитализации. О возможных последствиях предупреждён. Подпись. Думаете, всё? Полагается ездить, проверять состояние. Себестоимость вызова – две тысячи. Ну? Четыре куска. Шесть. Восемь. О-па! Созрел и хочет в больницу. Больницу при этом хочет получше. Рассказывал коллегам в Европе – охуевали.
***
Дословно: К о м м у н и к а б е л ь н ы й ж у р н а л и с т: В двух словах – как вам нацпроектовские «Газели»? В р а ч с б о л ь ш и м с т а ж е м: Уёбища.
***
Часто, посреди ночи, прикоснувшись, участливо спросят: «Много вызовов сегодня?» Хочется взять сочувствующего за лицо и отпихнуть как Высоцкий Садальского.
***
Любимая фраза высшего руководства: на ваше место – в шляпах! Одного как-то поправили: на ваше! Что было…
***
Многие, в натуре, не знают: - названий своих лекарств - собственного диагноза - профиля отделения, на котором лежали - номера больницы При этом говорят «не помню», «не разбираюсь» и «нам сказали».
***
Полковники невыносимы. Снисходительное «ты» свысока. Даже если одёргивать. Даже когда чехлятся. Холуи трёхзвёздочные.
***
Пришедший к доктору робок и подобострастен. Вызвавший – развязен и хамоват. Это в крови. Поэтому, лучше сразу, с порога, на них наорать. Во избежание.
***
Старательнее всех болеют цыгане. Самозабвенно и артистически.
***
Разогнали студентов – статистику, стервецы, портят. Сертификатов-то нет, откуда? Студенты выходили с семнадцати до восьми. Воздушного моста так не ждали, с Большой Земли. В окружении.
***
Стало привычным: Комната, пациент, юноша у компьютера. «В контакте», обычно. Внимает рассеянно, просьбы выполняет предварительно дочитав. Увозим – спросит: «с тобой поехать?» Понять можно. Три сотни друзей. Всем же написать надо. Про болезнь близких.
***
У них здесь корректировщик. С биноклем. На дереве. Настроился на частоты и слушает. Даёт отзвониться, даёт вернуться. Открыл дверь – даёт отмашку: звони! Вызов. Туда же, в соседний дом. И умело так, гад, маскируется...
***
Сорок пять лет, юрист, два высших образования. В двадцатисекундной речи двенадцать раз использовала конструкцию «как бы».
***
Норма десятилетий – бригада на десять тысяч. Районы растут, вызова лежат на задержке. Выход? Изящный. Блистательный. Одна на четырнадцать.
***
Четверо вместо восьми, и лавина звонков: утром сел – утром приехал. А Райздрав нынче праздновал что-то, так допоздна у кабака бригаду держали, на всякий случай. А остальные три въябывали.
***
Не курить невозможно. К нулю раскуриваются даже самые стойкие. Потому что адреналин. Нервы. Оттого и язва у всех. Голодные же всё время.
***
Коллега. Спокоен и флегматичен. Тридцать лет стажа, видел всё. Непрошибаем. Ан нет! Оскорбили на вызове. Ничего особенного – пьяные люмпены, всё как обычно… Но молча вышел, надел перчатки, отыскал, благо недолго, кус мороженного говна и запустил в форточку. Потом всю ночь пил коньяк. Один. Весь пузырь выдул.
***
Кулибиных меньше, чем долбоёбов. Последний шедевр – кардиограф. Отечественный. Перед тем, как печатать, думает пол-минуты. Вообразите: Реанимация. Цейтнот. Ампулы россыпью. Кардиограмма ежеминутно. И всякий раз: «ПОДОЖДИТЕ 40 СЕКУНД». Охуеть, блядь! Отослали обратно – ломается, сука, часто…
***
Во ВСЕХ больницах Санкт-Петербурга на входе в приёмный – порожек. Поднимаешь передние колёса – ы-ы-ых! – коллега приподнимает задние – ту-дух, ту-дух! – закатили. Порожка нет только в морге Судмедэкспертизы где, по большому счёту, глубоко похеру…
***
Подъём ночью на «упал с кровати, приезжайте поднять» вызывает смутную симпатию к Менгеле...
Прервусь ненадолго, пока гневным пальцем в грудь не упёрлись. Вот, удосужьтесь-ка:
«Скорая медицинская помощь – вид помощи, оказываемой гражданам при состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства (несчастные случаи, травмы, отравления и заболевания, приводящие к резкому ухудшению здоровья, угрожающие жизни и требующие проведения экстренных лечебных мероприятий)…»
О как, оказывается, изначально-то! А вы говорите... Так о чём это я? А-а!
- Я лекарства не признаю – вы только ЭКГ сделайте, а уж я дальше сам…
Или:
- Мне любимый человек изменил – дайте успокоительное, а то я в окно выброшусь! Глубокий обморок, нету пульса... м-да! - Это мне папа вызвал. А вот и он: - Алё! Вы уже там? Посидите с ней, пока не подъеду. Я в Нарве, границу прохожу – часа через два буду…
И до кучи:
Ни «доброй ночи», ни «проходите», ни табуретки присесть. Об кровать хлоп и жёлтой ногой в лицо: - Вот. Ступать больно. Мозоль. Ороговелая, давнишняя. - Ну, и? - Что «ну» – срезайте! Давайте-давайте, я ветеран…
Так, спокойно! Не надо набирать воздух. Ветераны от «лиц приравненых» – ох, отличаются! Манерой общения.
***
Ночь. Вызов. Через минуту повтор: скорей! Подрываешься и летишь. Диспетчер по рации: Быстрей – скандалят! Вываливаешься из кабины, дверь вбок, одной рукой чемодан, другой кислород, на плече кардиограф, дефибриллятор, на другом сумка с реанимацией, папка в зубах, домофон чуть ли не носом: пи-и-и-и… КТО ТАМ? Всё. Можно отнести кислород, дефибриллятор, сумку с реанимацией. Расставить неторопливо, подключить шланги. Позвонить снова и зевая войти. Ничего там нет. Проверено. Годами. ***
Нельзя брать деньги, если их дают с помпой. А настаивают – тем более! Номера купюр переписаны. Список, как правило, под телефоном. Тоже проверено. Неоднократно.
***
По коридору надо идти тихо и на пороге чуть задержаться. Так, чтоб не видели. И не слышали. Бесхитростное большинство начинает стенать только при твоём появлении.
***
И не вставать перед дверью. Могут пинком открыть.
***
И уж, конечно, никаких «входите – открыто» Войдёшь, а там волкодав. - Ой, простите, я про него забыла… Ебанутые!
***
Умное лицо, в глазах разум. Кардиограмма, терапия, слово за слово… - А вы можете, как в фильме «Жмурки», пулю из живота вытащить? Озадачил. - Знаете, если б всё было так просто, как у режиссёра Балабанова, мы бы не потеряли двадцать миллионов в последнюю войну. - Нет, ну а всё-таки?
***
Везли с пожара. Ожоги. Большой процент. Юный возраст. Тормознули на перекрёстке — проезд кортежа. Снеслись с ответственным, тот подтвердил: ждите! Семнадцать минут стояли.
***
- Это какой корпус? - Не знаю. - Но вы ж из него только что вышли! Куда б ни приехали.
***
Номеров нет. Ни на домах, ни на квартирах. Не пишут. Но полагают, что мы – назубок. И разбухают во гневе.
***
Порвал с корешем. Тяжёлые сутки, переработка часа на три, ехал домой – мужик в трамвае засудорожил, в лифте сосед к жене попросил… Стянул кроссовки, упал поперёк кровати, без душа и завтрака – звонок: - Слу-у-ушай, ты мне нужен как доктор… - Пошёл на хуй! Обиделся насмерть. Поймёт едва ли.
***
Левел ап – когда начинаешь просыпаться за минуту до вызова. Сам. Ночью. Мистика! Очевидное – невероятное.
***
Диспетчера опытны. - Нет такого дома по этой улице. Взрыв. - Да вы… Да я… - Паспорт откройте. Пауза. - Ой, да… Не часто, честно скажу. Но извиниться – ещё реже.
***
Начал обычно: чем болеете… последнее обострение… что принимаете? А в спину сказали: - Чё хуйню спрашиваешь – лечи давай!
***
Когда изобретут таблетку от «плохо», во врачах нужда отпадёт. Совсем плохо – переломил об колено. Чуть-чуть – поскрёб ложечкой. И в рот… - Дорогая моя, вам же шестьдесят лет. Вы прожили такую долгую жизнь – неужели не найти слов, чтоб описать собственное состояние? Не-а. Не найти. - Тупой какой-то… Ну, плохо – что непонятного?
***
Принадлежность к прокуратуре объявляют ещё в прихожей. И недоумевают, не встретив подобострастия…
***
Что странно – многим сочувствуешь. Против воли порой…
Многие негодуют – каллиграфий, похоже, ждали, на бумаге на ароматной. Иные пеняют на негатив. Толкуют «жесть!» и жаждут приколов – неистово, ненасытно. А по-мне, так забавно: отрешился, бесстрастный, и смотриш, как утверждаются – кто во что...
П р о д о л ж е н и е
«Яд каплет сквозь его кору...» Наше всё.
В кафе – только ночью. Днём куражаться: жрёте, мол, а там люди мрут! Или наоборот, уважухой задостают. Один вот, недавно, от полноты чувств, предложил шаверму за ним доесть…
***
Исцелили, раскланялись, жена пошла провожать, а он вдруг из комнаты: - НЕ ДАВАЙ ИМ НИЧЕГО!!! Фельдшер – девочка из училища, аж расплакалась с непривычки.
***
Храм. Пасха. Эпилептик. Судороги нон-стоп – глубокий статус. Кончилась служба, пошёл народ. По нам, по больному, по батюшке… а тот, наивный, всё подождать их просил, да помолиться во здравие.
***
Первая минута на скорой: ржут над коллегой – капали ночью, приступ был. Тычут пальцами в ЭКГ, рыдая от хохота, мне же, обескураженному, говорят: - И у тебя так будет. Лет через десять. Хмыкнул гордо, а зря. Как в воду глядели.
***
Градоначальник узнала об очередях в поликлиниках. Грозила публичными казнями. - Ух, ты! – Сказали все. – Круто! Ну-ну. Очереди исчезли. Дня на два.
***
… и бесконечные тридцатилетние сучки с головными болями.
***
Допуск к наркотическим препаратам оформляют два месяца. Как мимнимум. Через полюса на собаках запрос везут.
***
А больницы теперь в честь христианских святых. Хотя некоторым имена нацистских преступников подойдут. Имени Кальтенбруннера, например. И, скажем, Адольфа Эйхмана… Варум нихт?
***
Впихнули в нагрудный карман полтинник. Как швейцару. С такой, знаете, превосходцей: на тебе, братец, на сигареты! А был с получки – достал тысячу, сунул меж пузом и трениками: а это вам, милейший, на погребение! Пришла жалоба: такой-разэтакий, и даже говном бросался… Лишили премии на год.
***
Диспетчер говорит – донимал минут двадцать. Давление ему, суке полупьяной, измерить. Пузырь шмурдяка в лапе – хлебнёт, затянется и снова в дверь: дз-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-зынннь… И ни души на станции, как на грех. А ночью, падла, телефон обрывал: три литра на харю, ум болит, язык ребром – инс-с-су-сульт у него. Г-гермо… гермор-р-рагический.
***
Госнаркоконтроль бдит. Онкобольных обязали глотать сильнодействующие в присутствии скорой. Приезжаем, смотрим, расписываемся: дескать, были, видели, правда… Так и катаемся.
***
А обращаются к нам: ребята. - Любезный! МЫ. НЕ. РЕБЯТА. Давно уже! - Ой! Да! Конечно! Извините, РЕБЯТА!!! Всё время.
***
Выцелив самого трезвого, надо сказать: вы мне кажетесь наиболее здравомыслящим из присутствующих… Строить событыльников будет исключительно он.
***
Было дело, даже участок впаривали. На носилках лёжа, под капельницей. - И соседи хорошие: зампред избиркома и полковник из ФСБ – соглашайтесь...
***
От порога с ехидцей: - Что-то вы сегодня быстро приехали! Вот же ж блядь, а? - Эва как... Ну, тогда мы внизу подождём, в машине – позовёте, когда пора будет… Готово дело – оскорблёны донельзя.
***
О журналах. Их восемнадцать. За сутки – подписей восемьдесят. На днях ввели девятнадцатый. Учёта журналов.
***
Коллега. Изящен. Подтянут. Эрудит. Интеллектуал. Знаток поэзии и шахматных комбинаций. Цитирует наизусть и искромётен до зависти. Убеждён, что все нам должны. Но милосерден – войдя в положение, соглашается взять вещами. DVD-плеером, например. Или узелком столового серебра. С полной сумкой порой со смены идёт.
***
На станцию пожаловал Госнаркоконтроль. Помимо комиссии ещё и автоматчик в бронежилете. Они что думали – мы отстреливаться будем?
***
Обожают пересчитывать пачку денег под самым носом. Тут главное не ляпнуть что-нибудь вроде «смотри, не ошибись!», иначе непременно кляузу настрочат…
***
Главврач скорой заканчивает интервью так: звоните и обращайтесь! И тёплый взгляд в объектив. Не на камеру поучает: врача надо бить, но не добивать. А когда докладывают, мол, государь, медик-то разбегается, отвечает: плевать – хоть полтора человека, но останется! По всему видать, крепко сидит.
***
А однажды у нас свечу вывинтили – кому-то среди ночи понадобилась. Остального, правда, не тронули, взяв то, что крайне необходимо. Как папуасы.
***
- Могу я вас попросить воздержаться от фамильярности в адрес человека, в услугах которого вы в данный момент крайне нуждаетесь? И – удивление: - Но ведь я ж старше! Тоже не редкость.
***
У пациента, как правило, родственники. Наихудшая разновидность – бодренький балабол.
***
С онкологическими как с детьми – предельная искренность! Никаких недомолвок и без утайки. Они ж чувствуют.
***
Элитный дом. Повсюду иконки и выдержки из Завета. Тридцать семь штук насчитал – только от прихожей до спальни. А перед дверью, на ход ноги, молитва висит, от руки аршинными буквами. Видать, сильно с совестью не в ладах.
***
По ночам приводят семнадцатилетних с амфетаминовой абстенухой. И лепят горбатого, втирая про дистонию. Вы не первые, кто приходит с такими симптомами. Давайте честно – что принимали? Возмущаются исключительно натурально, особенно девочки. Ну что ж, дистония так дистония – пожалуйте ягодицу... Через час возвращаются. Не помогает. Что вы говорите? Кто б мог подумать! Ещё раз: что принимали и сколько? С неохотой раскалываются. Почему шифруются? Бестактно, оказывается, о таком спрашивать.
***
Старики гниют в одиночестве, гордясь успехом детей…
***
Мальчишкой отсидел в немецком концлагере. После войны шёл за третий сорт – был на оккупированной территории. Никаких справок. Паспорт выдали лишь в шестьдесят первом. В девяностых немцы, раскаявшись, прислали извещение на пособие. А в департаменте его не нашли в списках. И попросили подтвердить документами. Он закатал рукав, показал номер. Предъявил письмо из Германии. Сказали, что недостаточно. Ну, плюнул. Через пятнадцать лет проблема – недоуплачен налог с пособия. То есть, кто-то за него получал. Изловчился. И нынче, поди, ленточки георгиевские повязывает. Блядина.
***
Доктора, одержимого православием, фельдшера избегают – неловко, говорят, за него как-то, перед больными…
***
Концерт Шнура в Ленсовете. Пьяные, потные, полуголые, неуправляемые имбециллы. Летающие бутылки, битые черепа, облака табачья. Кровь, моча, разлитое пиво. Хрип и корчи со сцены. И мат. Отовсюду. Со всех сторон. Вакханалия матерщины. Увозили сразу троих и чуть не подрались с ними в салоне. Сдали, отзвонились – опять туда же! Ну уж хрен! Взяли остановку в пути, – видим, мол, тело на тротуаре, проехать мимо клятва Гиппократа не позволяет, – а сами зашхерились у Ботанического и минут сорок только в себя приходили. Болтают, Шнур нынче в Оперу подался и там, по слухам, всю труппу очаровал. А меня вот, как вспомню, до сих пор передёргивает.
***
Молодые мамы, заспавшие новорожденных. Обнимут его во сне, а он под тяжестью руки задохнётся. Маленький же ещё. Раза три попадал – полпачки потом выкуривал, в один присест.
***
Перевернулись на скорой. Легли на бок и, вращаясь, ещё метров тридцать проскрежетали. Остановились, выбили люк в крыше, вылезли. Первое, что увидели – руки с мобильниками. Фотографируют! Человек десять, не меньше. Корячились, извлекали больного – никто не помог. Ходили кругами, ракурсы выбирали.
***
Муть стёкол. Скелеты перил. Бред поколений маркером по стене. Аварийное освещение, мочало проводки, лишаи извести. Аммиак и кошатина.
«Оно никогда не настанет!» – закричал вдруг Пилат...
***
Псих в равной степени и всемогущ, и беспомощен…
***
Коллеги. Везли бомжару в больницу и метелили его всю дорогу. Крики писали на диктофон. Вечером пили чай, слушали и смеялись под тортик...
***
Одной фразой? Пожалуйста. - Не, не поедем. Мы вас лучше ещё раз вызовем.
***
Люди безумны...
О т с т у п л е н и е
Был Рим. Держал мир в кулаке. Строил города, дороги, знания умножал. А потом кончился. В одночасье. Забыли всё. Тысячу лет жгли людей, молились на деревяху и испражнялись там, где приспичило… Питер. Метро. Технологический институт. Даты на стенах: первый спутник, ядерный синтез, оптический генератор – пол-века назад. А ныне только: хлеба и зрелищ! Один в один. Настораживает.
Taestimonium Paupertatis.
« - Чё, блядь, до хуя умный?» Повседневное.
«Бить нельзя их, а не вникнут — разъяснять...» Классическое.
Вызвали ночью и не хотели пускать, пока документы не предъявлю...
***
Умер Углов. В аккурат на Первомедовский выпуск. Санитар морга промеж молодых докторов. Слегка подшофе: С Академиком сфотографироваться не желаете?
***
Маленький триптих:
I
На глаз – месяц запоя. А уверяют – три дня. - Мужик, давай честно? - Ну, может, четыре… Насмерть стоят.
II
Никакие. Аж ссутся непроизвольно. Но – поголовно: - Д-да я тока бутылку пива с-сёдня…
III
Ещё раз: Синь темнит. Медик догадывается. Обязан. Ему, бля, деньги за это платят!
***
Доброхоты. Сдёргивают с обеда: «На остановке, в инвалидной коляске». Что – в коляске? Не знаю, езжайте. Мертвецки пьяная побирушка. - Домой её отвезите... Ну, не уроды?
***
Жидкость для труб. Стакан. В два приёма. Пиздец какой-то...
Отправлено: 20.11.10 16:25. Заголовок: продолжение Сурро..
продолжение
Суррогаты, панкреонекроз, кранты поджелудочной. Свезли к хирургам. Месяц, два, и опять он. Живот в рубцах – еле выжил. Под сиреной обратно. Выписку обмывал.
***
Рабочий посёлок. Пропитые упыри, плевки, помои из окон. Дети играют «в пигмалионов». В подвале, на трубах...
Выросли, поди, спились.
***
Отправили на учёбу. В первый же день: так, сдаём по штуке, на нужды кафедры! Отказался. Домой звонили. Два раза.
***
Комиссии. Юные женщины в макияже. Запинаясь, читают список и требуют предъявить. Потом ставят галочки. Надменны и робки одновременно. Как им так удаётся?
***
Центнер живого веса. - Идите за мужиками – нести надо. Мнутся. - А может, мы с вами вдвоём как-нибудь? Чёрт их знает, а вдруг правда – врождённая деликатность…
***
Госпитализация. - Едете? - Н-не знаю… Надо Тамаре позвонить... Алё, Тома? Меня врачи забирают – ехать, как думаешь? И к этому привыкаешь.
***
Кафель, хром, крахмал простынь. Стоит, качаясь, и ссыт на пол… А римляне, когда убивали, упав, плащом накрывались. На подвздохах. Чтоб не глазели.
***
Никого не трогали, ждали на светофоре. А он по зебре вихлял, пьяненький. Увидел, встал напротив – и матом! Потом всхрапнул, пал оземь и заелозил копытами. Откачали уёбка. Мы ж добрые.
***
Детей только жалко. Они счастливы. Им сравнить не с чем.
***
Звезда. Вживую. Пьяная. Омерзительно.
***
Бухал всю осень – бросила баба. Обезножил: умоляет, трясётся... Лекарим. - Я ей DVD купил, – успокаиваясь, – фильмов кучу, микроволновку, утюг… И вдруг – волком: - Отомщу-у-у-у-у! Х-х-х… атамщу-у-у-у-у!
***
Наркоманы и алкаши. Конца краю... Впечатление – линия партии.
***
Прямой эфир, конкурс. Как вы гадите сослуживцам? Самым оригинальным – по два билета. Взахлёб, веришь? Микрофон рвали. Осматриваешь потом пациента, а в голове: не тебя ли я сейчас слышал? Конкретно накрыло.
***
Особняк. Аритмия. Купировал, собираюсь. - А вы не хотели бы у нас дворником поработать? Ахуй. Ступор. Онемел, честно. Они ж, на голубом глазу, дальше: - Нам дворник нужен, интеллигентный. Чтоб и пообщаться, и помощь оказать, если что. И зарплата достойная – не то, что ваши копейки... И главный хит: - Не понимаю, почему вы отказываетесь?
***
Краснорожий кабан – лежит, пену пускает. Бутылки, бутылки, бутылки, бутылки. Прошлись по соседям: вынести не поможете? - Хорошо, сейчас. В какую квартиру? Э-э, нет… Весь подъезд отказался.
***
Рабочий посёлок. Скорая. Сразу предупредили: - Больные – двух категорий: «скотина» и «скотина пьяная». Шокировали, подтвердилось.
***
- Что ж ты так керосинишь, родной? - А чё ещё делать-то?
***
Обрёл истину: чиновный люд считает наши деньги своими. Сами признаются, разболтавшись с реланиума. - В больницу? Надолго? Ч-чёрт! Транш, как назло, НАМ пришёл...
***
Диспетчер заполняет сканворд. - Слышь, эта... водяные часы? Второй год про них спрашивает.
***
Негласно – принимать всё. На днях, к примеру, на флюс отправили. Я серьёзно. Езжай, говорят, не выёбывайся – записан вызов!
***
Абстенуху откапать? Это не к нам. Крик. Мат. Даже харкнул вдогонку. А минутой раньше трупом лежал. И голос такой слабый-слабый...
***
Девятнадцать лет, плохо. На похмел к сыночке вызывают. Мне б в таком возрасте и в голову не пришло.
***
Волшебное слово? Ладно, на ушко: А вдруг он умрёт? Отмычка. Золотой ключик. Приедет бригада…
***
Ужрался, рухнул, замёрз. Попал в тепло – полез в драку. Без вариантов. Дубинки порой сказочно не хватает.
***
Да. Согласен. Засранцы. Врачи-вредители. Но в общем зачёте – с большим отрывом! По очкам. У Бога.
***
«Запах алкоголя в выдыхаемом воздухе. Речь, поведение и движения пьяного человека…» На «вы» – борзеют. За прогиб принимают.
***
Главврач, разжирев килограммов на двадцать, отменил выездным ужин. Приказом. Оперативность, типа, страдает.
***
Идёшь по городу – каждые пять минут скорая. За бугром – ну хоть бы одна! Делом занимаются потому что. Заходил, спрашивал. ***
Пьяных ветеранов велено развозить по домам. Реверанс, типа – заслужили, чертяки! Но только раз в год. Девятого.
***
В позапрошлый раз им дарили приёмники. В прошлый – по комплекту белья. Нынче разорились на кружки. Всё с символикой, всё с оранжево-чёрной.
А разговоров-то, разговоров!
***
Спасли боярина кардиологи. А свезли уже коммерсанты, у них салон комфортабельней. Спецы же, с приказом не отставать, кресло-каталку следом доставили. Дорогую, с моторчиком – на все сто доверие оправдали!
***
Рабочий посёлок. Зарплата. Накануне оповещают. Готовность «раз». И хирургов на низкий старт.
***
Памятное, говорите? На «спазмы живота» вызов. Оказалось – рожает. Не поверили. Звонили на станцию: вы кого нам прислали? Спросили, за сколько диплом купил? Там и принял, куда деваться. Думаете, извинились? Хуй!
***
«Вы должны!», – говорят. Не совсем уверенно, впрочем.
***
Пьяный, ругань, угрозы – с чистой совестью кладёшь трубку. По инструкции. Но это раньше, а теперь так: - Что там? - Слушай, не знаю, они матом орут – ты съезди, глянь… Качество услуг, психология потребителя... мене, текел, упарсин!
***
Спецы зашиваются. Линия вешается. Диспетчера в дыму сутками.
Начальство, лелея карьеры, боится жалоб.
***
Загадка. «Состояние после падения с 9-го этажа через мусоропровод». Ась? То-то. Рабочий посёлок, Новый год в общежитии.
***
Особняк. Забор. Домофон. Открываем! Щелчок. Кавказец. Нос к носу. Чуть ли не метр в холке. А с крыльца уже наблюдают. Сорвал спектакль – не трогают меня псы. Крикнули: пациент ждать не стал, уехал сам, к частникам...
***
И все, как один, на дороге скорую пропускают — непременно уведомят.
***
- Давно? - Со… ф-ф-фх… со среды. - А вызвать? - Пройдёт… кх-кх... думал. - Сколько лет болен? - С де… фх-х-х… с детства. - Хоть раз само проходило? - Нет. - Тогда почему? - Фх-х-х… не знаю, отстаньте! Астма. Стандарт. Один из трёх, где-то.
***
Жалуется и трещит семечками. - Может, прервётесь? - Не, я без них не могу. Наркотик. Хотите?
***
Новострой. Запах краски и свежести. А в квартирах уже ханыжник — подошвы липнут. Расселение коммуналок...
***
Здоровьем нации озаботились, надо же... Инопланетяне, ё!
Точно помню – не так было, застал ещё. Это потом – как мутным селем с горы. Под гонор и улюлюканье. С соплями и ностальгией в сухом остатке. Вернуться можно. Выключить телек, сесть и подумать. В тишине. Мозгом. И, главное, на других, на других потом не равняться – у них-то, сирых, по-прежнему всё…
О к о н ч а н и е
«Чудны дела Твои, Господи!» 9:00 – 00:00
«…ибо не ведают, что творят.» 00:00 – 9:00
Заблудились, тормознули возле старушек на лавочке.
- День добрый! Не подскажете – Граничная улица? - ГРАНИЧНАЯ или ТУПИКОВАЯ?
Не нашли, что ответить. Молча отъехали.
***
День. Двор. Детсад. Работяги кладут шифер на крыши беседок. Утром туда же – двор, детский сад, беседки… Без шифера. Сняли ночью. Для дач.
***
- О, скорая! - Эт за тобой. Эй, эй... заберите его в дурдом!!! Повсеместно. Из года в год.
***
Боксёр. Чемпион. Медали, пояса, кубки. Неадекват: от угроз к плачу без обертонов. Трезвый. Не псих. Во страху было!
***
Кашель, хрип, жгуты гноя из лёгких. Кастрюля за приступ. В бронхах грязевой гейзер, температура за сорок. Абсцедирующая пневмония. Участковая – накануне. Выписала лекарство, вон, рядом, на тумбочке… ТАБЛЕТКИ ОТ КАШЛЯ. Довёз живым. И там смогли, вытянули.
***
Не пропустив, впилила нам в борт. Отдышалась: накапайте корвалола… Выяснилось – третье ДТП за год. Больше, утверждает, не попаду – сколько ж можно? Надо, надо было накапать. Чтоб надула.
***
Отключили воду на станции. В обед огласили вердикт: дай бог под утро! Позвонил в районную администрацию, представился Главврачом... Дали через сорок минут.
***
Даже мелкий начальник любит ввернуть, что у нас работа без права сна. Дескать, койки ваши со станций – в любой момент! В идеале: скамья, получивший вызов выходит, остальные сдвигаются ближе к двери. А освобождённую площадь можно в аренду сдать.
***
Истинно свободны – неизлечимые. Из тех, кто ещё ходить может.
***
Чужеземный премьер привёз беременную жену, и к ней немедленно кардиологов прикрепили. А ну как рожать начнёт? Сутки за ней ездили, поссать сходить не могли: сказано же – неотлучно! Линия, естественно, без спецов: шоки, инфаркты… Неплохую жатву смертушка собрала.
Угасал барин. Скорая ежедневно. Официально: «плохо онкологическому». На деле – меняли калоприёмник. Реаниматологов посылали.
***
Обещанный грипп. Тупенькие, смешливые кисы с тридцатью семью и тремя. Вечером, в основном.
***
Форточки наглухо. Откройте, вы ж духотой только усугубляете. Мы потом, говорят. А в глазах: ишь, что удумал! Продует же. Под двумя одеялами.
***
Многие, живя с удобствами, моются раз в неделю. По субботам. Как отцы их и деды.
***
Старухи. Сантиметровой толщины ногти на пальцах ног. Слоями. Как торт «Полярный».
***
Слегла коллега с печальным диагнозом. Даже заведующая вздохнула:
- Жаль! Ещё одной единицы не стало…
***
Правительственная резиденция. Банкет. Поплохело участнице. Послали нас и кардиобригаду вдогон. Разобрались, отзваниваемся: ничего серьёзного, не правительство, отменяйте спецов. И ответственный – сам, лично:
- Пусть едут. Переключаю на консультанта, опишите кардиограмму – подробно…
Он и кардиологов заставлял ЭКГ переснять. Жополиз хуев!
***
Сняли с электрички с укусом змеи. На вопрос, кто укусил, расстегнув молнию, вытащил из кармана гадюку. Живую.
***
- Алё, чего от живота лучше принять? - Лучше – если к вам доктор подъедет. - Не, мы в Лондоне. К врачу дорого, так вы скажите, чё нам купить…
Нош-бру посоветовали. Брынцаловскую. Пусть ищут. В Лондоне.
***
Пожар. Хрущоба. Третий этаж. Горит кухня с прихожей. Балкон, дети, восточная женщина. Орёт, рвёт волосы, мечется. Снизу в тридцать глоток: да уймись ты – ребятишек пугаешь! Сейчас снимут вас!!! Невменяемая. Хватает малышей и вниз, одного за другим. Народ под балкон, как голкиперы…
Незабываемо.
***
Повально: Звонят старикам; те, как водится, сетуют на здоровье, а им скорую. Задыхается, теряет сознание, боли в сердце… Вваливаешься всклокоченый, а там и не в курсе: не вызывали мы, говорят. А кто? Дочка, наверное. Она не с нами живёт… И перезванивает потом: мол, как там? Божья роса, ёпт!
***
Обострятся, ухудшатся, належат осложнений и скажут в глухой ночи: не хотели вас беспокоить... - Ну и не беспокоили бы. - Так плохо же! - Сразу б и вызвали. - Так беспокоить же не хотели! Бесконечно. Как космос.
***
Мужчина, тридцать два, звонит из гостиницы. Покусали клопы. Отказали. Истерика. Звонок в горячую линию. Потом звонок из Райздрава. Съездили. Повод: «Укус насекомого». Диагноз: тот же. Могу поклясться.
Некоторые старушки сушат на батарее использованные прокладки. Из экономии. Маразм, несомненно, но вдуматься…
***
Наведалась СЭС. Запретила посуду.
***
Ввели морфин на инфаркте. Забыли ампулу. Хватились поздно – уже ведро вынесли. Зажав в зубах фонари, фильтровали мусор в помоечном «бэтээре». Нашли. Госнаркоконтроль беспощаден…
***
Иной раз не попрёт – и целый день мордачи с багровыми шеями. - Слы-ы-ышь, кома-а-андир, ты там, кароче, чё-как…
***
До конца смены корреспондент не выдерживает. Сбегает ближе к полуночи.
***
Два приказа. Первый: демонтировать аппаратуру с истёкшим сроком, пусть даже рабочую. Второй: на вызова надевать колпаки. Всем поголовно – будут проверки. В один день оба.
***
Подкравшись, заведующий фиксирует на видео задремавших. И лишает премий – спали в дневное время. Летами юн. Перспективен.
***
Мечта скоропомощных – уложить Президента в «ГАЗель» и прокатить с километр. Чтоб почувствовал.
***
Раньше, на светофоре, дожидаясь зелёного, я за столбом вставал. Мало ли, на тротуар вылетит? А потом перестал. С бетоном выворачивают при ударе.
***
Работаешь на асфальте – хамят в спину. Из толпы. Понимая, что не до них.
***
По дороге в стационар, доверительно начинают «за жизнь». Основной тезис: «порядочные» и «быдло».
***
Волна болезненных месячных. Модно у молодёжи. - Да, привычно... да, регулярно. Томность, мука, улыбка из-под ресниц. И чуткий юноша: - Зая... Зая...
***
Метеопатия популярна. Лечили одну, краем глаза – листок в серванте. Атмосферное давление, перепады за сутки. Пик – в три пополуночи. Время вызова угадаете? Минута в минуту.
***
БЕЗ ПРАВА ОТКАЗА! Ультиматум. Ездить на всё! Иначе пиздец. Ездим. На всё. Вообще.
Такая вот инновация.
***
- Что беспокоит? - Уже ничего. Но, всё равно, поставьте (!) какой-нибудь (??) укольчик… Серь баклажанная.
- Зовите соседей – носилки нести. - У вас для этого санитары есть! - У меня, как видите, даже фельдшера нет. Идите, ищите.
И всё. Расстеряность. Беспомощность. Беззащитность. Пройдёшься по этажам, приведёшь, вынесешь. Сопровождают в карете – апломб, гонор, ворох вопросов…
***
Ещё о соседях. На просьбу позвать, отвечают: Что вы, у нас тут одни старухи живут! Все. Всегда. Везде. Слово в слово.
***
Удивительно, сколько людей лично знают нашего губернатора.
***
Звонят, спрашивают, как принимать таблетки. Жёлтенькие такие. На “кэ”. Точно не помню, от давления… ну, вы должны знать!
***
Разрешение приступа:
* Хх-х-харрр... Ф-ф-фэф... Спа... хыссс... сибо, сыночки... * Мама! – Одёрнет дочь. – За уколы спасибо не говорят!
А скажешь «зависит от воспитания» – обижаются.
Прелестно, по-моему...
В таком вот ключе. Эмоций тут на копейку, одно любопытство, типа: ну-у, что нам ещё покажут? Иной раз осточертеет – уволишься. Туда ткнёшься, сюда… не, не моё, ерундой занимаются! И обратно на линию. С ходу в теме, ликуешь – везёт на первых порах, – и, как прежде, многим сочувствуешь. Против воли порой…
К о н е ц
Постскриптум: Допуск к наркотикам. Пять месяцев! Бедолаги. В поте лица…
Посетитель. Здравствуйте, доктор. У меня проблемы. Доктор (пишет что-то в истории болезни). Присаживайтесь, голубчик. Рассказывайте. Посетитель. У меня... погасший взгляд. И дергается правое плечо. Доктор (продолжая писать). Валерьянка и две таблетки пофигина на ночь - и как рукой, как рукой. Посетитель. Ночами мне снится, что я строю подземные пирамиды в Тоскане. Меня страшно беспокоит сохранность фресок и поведение связующего раствора в контакте с грунтовыми водами. Доктор (продолжая писать). Что вы говорите. А чем армируете фундамент? Очень рекомендую скрученные по четыре каленые прутья, веками, знаете ли, обкатанный прием. Посетитель. Доктор, что-то идет не так. На определителе телефоны людей, которые мне не звонили, все слова на вывесках и афишах, за которые цепляется взгляд - однокоренные. Мой хомяк не разговаривает со мной уже четвертый день, он неподвижно сидит в углу клетки и смотрит на меня взглядом Балрога, целящегося в Гэндальфа кончиком бича. Доктор. (продолжая писать). Какой, однако же, начитанный зверёк! Вы не пробовали давать ему русскую классику? Посетитель. Доктор, я чувствую и понимаю женщин. Доктор (поднимая глаза и роняя ручку под стол, вполголоса): - Оп-паньки.....
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума