Отправлено: 20.04.09 13:06. Заголовок: Знаешь, есть схожее ..
Знаешь, есть схожее стихотворение,- только с поправочкой на мою специфику,- и, собственно, про другой алкогольный напиток.
Сицилийский виноград.
Напоенный светом Солнца, Я дремал под сенью лоз, Только руки цвета бронзы, Отвлекли меня от грез. Бормотал напев старинный Налетевший с моря бриз, Мной наполнили корзины И влекли по склону вниз.
Еле виден из-под клади, Топал ослик - цок да цок. Так я въехал на осляти В ликовавший городок. На руках меня с мольбою Нес священник к алтарю И кропил Святой Водою Плоть янтарную мою.
Olela, чудо, Дева Мария! Olela, чудо, Святой Себастьян!
А потом меня свалили В чан, подобный кораблю, И плясали, и давили Плоть янтарную мою, Растерзали, умертвили Плоть прекрасную мою! Под давильщика стопою Сокрушалась жизнь моя, И бурлила кровь рекою, И текла через края.
О, что за мука, Дева Мария! Что за страданье, Святой Себастьян!
Но пред миром пораженным Я сбежал ручьем с вершин И предстал преображенным, Запечатанным в кувшин. Годы в каменном подвале Под стеной монастыря Превращалась в лед и пламень Кровь янтарная моя.
Годы без света, Дева Мария! Годы во мраке, Святой Себастьян!
Отворив Врата Заката В подземелие вошли Два Сияющих прелата И склонились до земли. Гром ударил с колоколен. В Чашу Света пролита, Воспаряет над престолом Кровь пречистая Христа.
Истинно чудо, Дева Мария! Истинно чудо, Святой Себастьян!
И скорбящих, и заблудших Приглашаю я на пир. Я вовек единосущен Тем, Кто создал этот мир. Переполнена любовью, Всем сияет с алтаря Чаша с Истинною Кровью- Кровью цвета янтаря.
О, что за радость, Дева Мария! Что за блаженство, Святой Себастьян!
Отправлено: 25.04.09 18:21. Заголовок: Смерть волка. А как..
Смерть волка.
А как вспыхнула солома от огня - Три-то дня всего безвинно походил... Помолися, честный отче, за меня, Я намедни свою душу загубил.
Я сперва-то думал - выдержит броня, А потом как пригубил, так полетел. Помолися, честный отче, за меня, В эту ночь я сделал то, чего хотел...
А под утро злые демоны пришли, Проступили письменами на ковре, Мою душу под волынки пронесли Подавать свому царю на серебре.
Ах ты чертова голубка, стрекоза! Да так и звякали нательные кресты!.. С этой ночи все слезят мои глаза, В сердце воет черный ветер пустоты.
А как вспыхнула солома от огня, Ядом капает отравленная кровь. Помолися, честный отче, за меня, Я намедни растоптал свою любовь.
Надоела суета Пустословия, Вышел к берегу реки У верховия, Лег в траву, как на погост, Вверх уставился, И, дождавшись первых звезд, Преставился. Пусть Иные времена - Я устал, И в занозах вся спина От креста. И друзья ко мне пришли, попрощалися, В лодку старую снесли, расстаралися, Клали мне под голова Шапку новую, В руки сунули свечу Двухрублевую, На глаза по медяку, Чтоб не вскакивал, Кто-то лодку оттолкнул, все покрякивал. Плыл я мимо городов Белокаменных, Мимо снов, игрой в любовь Надурманенных, Дальше воды у реки Кровью красились - То в усобице полки Мордоквасились. Мне-то что до этих дел Перекрученных? Я плыву, и мой предел - Борт с уключиной. Плыл я мимо всяких стран, Где неголодно, Выплыл в море-океан, Стало холодно. Окружили меня льды Караулами, Оградив от суеты Злыми скулами. Здесь небесные крыла К краю сводятся, Здесь весь год ночная мгла Не расходится. Только звездочка свечи Мглу царапает, В пальцы желтые мои Воском капает.
Отправлено: 26.04.09 19:00. Заголовок: Вот ну надо ж, говор..
Вот ну надо ж, говорю к старости стара глазами стала, я все хотела найти "Вересковый мед", а он оказывается на Джарете давно лежит, его Анатея выкладывала в чужих стихах. А я его только сегодня увидела, кода полезла тобой Мышь стихи выложенные там читать.
Вересковый мед
Из вереска напиток Ззабыт давным давно, А был он слаще меда, Пьянее, чем вино
В котлах его варили И пили всей семьей Малютки-медовары В пещерах под землей.
Пришел король шотландский, Безжалостный к врагам Погнал он бедных пиктов К скалистым берегам.
На вересковом поле, На поле боевом Лежал живой на мертвом И мертвый - на живом.
Лето в стране настало, Вереск опять цветет, Но некому готовить Вересковый мед.
В своих могилах тесных, В горах родной земли Малютки-медовары Приют себе нашли
Король по склону едет Над морем на коне, А рядом реют чайки С дорогой на равне.
Король глядит угрюмо «Опять в краю моем Цветет медвяный вереск А меда мы не пьем!»
Но вот его вассалы Приметили двоих Последних медоваров, Оставшихся в живых.
Вышли они из-под камня Щурясь на белый свет,- Старый горбатый карлик И мальчик пятнадцати лет.
К берегу моря крутому Их привели на допрос, Но ни один из пленных Слова не произнес.
Сидел король шотландский, Не шевелясь, в седле. А маленькие люди Стояли на земле
Гневно король промолвил - Пытка обоих ждет, Если не скажите, черти, Как вы готовили мед!
Сын и отец молчали, Стоя у края скалы. Вереск звенел над ними, В море катились валы.
И вдруг голосок раздался: - Слушай, шотландский король, Поговорить с тобою С глазу на глаз позволь!
Старость боится смерти. Жизнь я изменой куплю, Выдам заветную тайну!- Карлик сказал королю.
Голос его воробьиный Резко и четко звучал: - Тайну давно бы я выдал, Если бы сын не мешал!
Мальчику жизни не жалко, Гибель ему нипочем. Мне продавать свою совесть Совестно будет при нем.
Пускай его крепко свяжут И бросят в пучину вод, А я научу шотландцев Готовить старинный мед.
Сильный шотландский воин Мальчика крепко связал И бросил в открытое море С прибрежных отвесных скал
Волны над ним сомкнулись Замер последний крик… И эхом ему ответил С обрыва отец-старик.
- Правду сказал я, шотландцы, От сына ждал я беды. Не верил я в стойкость юных, Не бреющих бороды.
А мне и костер не страшен. Пускай со мной умрет Моя святая тайна – Мои вересковый мед! Роберт Льюис Стивенсон Перевод С. Маршак
Отправлено: 23.05.09 07:10. Заголовок: Ну и еще немного Ксе..
Ну и еще немного Ксении Баштовой сегодня утром. У врат Асгарда
-Привет, привет, о ясноглазый. Ну как дела, мой милый брат? Ну не смотри ты так! Мы ж асы! Что? Я ни в чем не виноват! Подумаешь, лишь пара шуток! Эй, убери свое копье! Да вы бы вымерли от скуки!!! Смех - вот призвание мое... И вообще: Асгард без Локки? Да это нонсенс, чепуха! Мне не нужны твои упреки, Не доводи ж ты до греха! А может быть, мне глазик выбить Тебе второй, для красоты?! Нет, нет! Не выбить! В смысле.... Выпить! Тебя избавить от тоски! О Один, сокол одноглазый, Ты ж тут зачахнешь без меня! Пусти, а? Нет? Ну вот... зараза!!! Ну, Один, ты такой с-свинья! Ну и живи в своем Асгарде! И Хель с тобой, мой клятый брат! Но если будете в накладе, Учти, я здесь не виноват!
Отправлено: 11.09.09 19:32. Заголовок: Слово оруженосца Ты..
Слово оруженосца
Ты славить его, не проси меня, Днём от свечи, не станет светлей. Что слава? Лишь ржа, на имени, Слушай, что я скажу, о моём короле:
О том, как щедр, на дружбу он был, О том, как он, смеяться умел, О том, как он, веселье любил, А пел, да что там твой менестрель! О том, как слово умел держать, О том, как за грех он чужой платил, О том, какой был он преданный брат, И о том, как братом он предан был...
О том, как мы шли, в бездонной ночи... И мечами, могилы рубили во льдах... О том, как к рукам, примерзали мечи... А слёзы, леденили глаза...
Как изорванный шёлк, наших гордых знамён, Осенял спокойствие мёртвых лиц. Как проклятья в устах замерзали льдом, А в сердцах умирали слова молитв...
Из ладоней распоротых, как из чаш, Мы на тризнах пили, кровь как вино. С нами плакал и пил повелитель наш. Он всегда и во всём, с нами был за одно.
Пусть о победах, другой поёт. А я о бедах тебе пропою, Он видел, как гибнет его народ, И проклял, горькую клятву свою.
Мы утратили всё, нам осталась лишь честь. Да слава бесполезных боёв. Да пышных сказаний мишурная лесть. Да хвалебных песен цветное враньё.
Мы всё потеряли, во славу богов. Нам стало наградой, проклитие их. Нам стали наградой, потери да боль. Забвение мёртвых, изгнанье живых...
А когда, он в последний бой уходил. Я понял, он не вернётся назад... Он сказал, что за всё, ответит один. Я не мог ему посмотреть в глаза...
Я лишь видел, как к северу нёс его конь, Как лазурный плащ, летел за спиной, Как бился волос золотых огонь, Да прощально рог его пел боевой...
Пусть другой наврёт, про количество ран. Пусть другой наврёт, про каждый удар. Пусть наврёт, что могуч как скала был враг, И что слаб перед ним, был мой государь...
Я скажу одно, меня не было там.... Я скажу, мне себя, теперь не простить... Я скажу... Да что, я могу сказать? Ты славить его, меня не просил...
Листвою одето, Расщедрилось лето. На миг нам дано, Минует оно, Как сон, как каприз…
Покупа-ай, торопи-ись!
Малину из чащи - Нет ягодок слаще! –
Крыжовник с куста - Порадуй уста!..
Смородину чёрную - Сухую, отборную, -
И финик в придачу, И пряник - на сдачу!
Открылся база-ар! Отведай това-ар!..»
Те крики под вечер всё громче, слышней, И сёстры их ловят среди камышей, К ручью пробираясь, спеша за водой… На гоблинов взгляды бросают порой. У Лиззи румянец горит на щеках. Лаура былинку ломает в руках.
– Лиззи, гляди! Вон там, впереди! Гоблин, не иначе, С угощеньем скачет!
Та в ответ ей: – Не кричи! Спрячься в травах и молчи! Гоблинов не добры лица… Не гляди на них, сестрица! Гроздья винограда – Из какого сада? Чем их поливали, Прежде чем сорвали?..
Но, не вняв словам её, Шепчет младшая своё И едва не плачет: – Гоблины к нам скачут, – Кто с корзиной, кто с лотком… А тот, что машет нам платком, С дынею на блюде…
– Покупайте, люди!
– Да, – Лаура говорит, – Фрукты хороши на вид! Ароматны и нежны!
– Нет! Мы есть их не должны!.. Закрой руками уши! И гоблинов не слушай, Они приносят горе… Да и стемнеет вскоре, – Вздыхает старшая сестра, – Идём, уж спать давно пора!
…Лаура поневоле Послушалась и встала. Однако, выйдя в поле, Чуть от сестры отстала. В волнении ужасном Обратно повернула, Снедаема соблазном, На гоблинов взглянула.
Один усат, как кот, Другой крадётся мышкой. А третий – толст, как крот, – Зажал кошель под мышкой… И тот, что как змея, И тот, с оскалом крысы, И тот, с хвостом коня, И тот, с прищуром рыси, Тот, в перьях, как сова, И тот, в ослиной шкуре, С загривком, как у льва,
– Купи! – кричат Лауре.
Их голоса в тиши Звучат сладчайшим хором. Склоняют поспешить, Поддаться уговорам.
Серп лунный над водой, Чуть посветив, истаял…
Как лебедь молодой Отбившийся от стаи, Как юная ветла, Склонившаяся к речке, Как лодка без весла, Как лошадь без уздечки, Как новобранец в бой, Что оробел немало, Послушною рабой ; Лаура им внимала …
Торговцы поднялись, Довольные собой… Лауру принялись Хвалить наперебой! Сомкнувшись в тесный круг И подмигнув друг дружке, Ей предложили вдруг Отведать сок из кружки. Один разгрыз орех, Легко, подобно белке. Другой под общий смех Изюм стащил с тарелки, Пень лепестками роз Убрал, подобно трону, Из виноградных лоз Решил сплести корону. Другой, заржав конём, Её сразу же принёс С едою и питьём Серебряный поднос. Тот, в перьях, как сова, Возьми да завопи Ей на ухо слова: – Купи у нас, купи!
Валяла дурака Лукавая ватага… Лаура же пока Не сделала ни шага.
– Нет денег у меня! – сказала виновато. – Ни меди в кошельке, ни серебра, ни злата… Могу я принести взамен монет в подоле Колосья спелой ржи, что золотится в поле!
– А золото волос? – Ей гоблины с упрёком. И наконец всерьёз:
– Купи у нас за локон!
Кивнула им, дрожа. И – распустила косы. Приметив взмах ножа, Едва сдержала слёзы. По-детски торопясь, Припала к кружке с соком. Напиться не могла Им, купленным за локон, – Прозрачным, как вода, Хмельней вина любого. В тот миг была отдать И голову готова!
Сок лился, как река, И всё не шёл на убыль… Она пила, пока Не заломило зубы… Орех с земли подняв, Пошла, шатаясь, прочь… И не могла понять, День нынче или ночь.
Лиззи чуть не до утра У ворот стояла. Где же ты была, сестра, Где же ты гуляла?! Вспомни Дженни, – как она, Собирая мяту, В поле к гоблинам одна Подошла когда-то. Приняла от них цветы, Мёдом угощалась, До глубокой темноты В дом не возвращалась. А проснувшись поутру, Встала чуть живая, Вновь на сказочном пиру Побывать желая. Сидя на земле сырой У ручья под вечер, Всё мечтала о второй С гоблинами встрече. И истаяла, как тень, И лежит в могиле. Помнишь, у ограды хмель Люди посадили? Он погиб – дня через два… Думаешь, от зноя?!.. Говорят, там и трава Не взошла весною!
– Замолчи, сестра!– Говорит Лаура. – Ты нежна, добра… Не гляди так хмуро! Да, я сок пила, Ела фрукты эти. Счастлива была, Как никто на свете!..
Ах, какую дыню – Предвкушая, млею! – Только вечер минет, Принесу тебе я! И ломоть арбуза ; Сахарный и алый! И халву - такую… Запах небывалый!.. Голубые сливы С лёгкой поволокой, - Вкусные на диво!.. И всего – за локон!
… Как сросшиеся деревца, Как двое в шлюпке, Как дети одного отца, Как две голубки, Одно дыханье на двоих, – Они уснули… Чтоб сон не потревожить их, Ветра не дули, Сова ночная по двору Летать не стала. И даже солнце поутру Чуть позже встало.
…Лишь защебетали птицы, За дела взялись сестрицы: В поле выгнали коров, Принесли из лесу дров, Тесто замесили, Сена накосили, В доме обмели углы, Чисто вымыли полы, Дали петуху зерна, И уселись у окна… Лиззи – напевая, Розы вышивая… Лаура – ждать нет мочи! – С мыслями о ночи.
А день всё медлил… День всё длился… Но в небе месяц появился – И сёстры, завершив труды, Собрались принести воды. Одна – весёлая, как прежде. Другая – с тайною надеждой, Что ядом отравляла кровь… С желаньем сок отведать вновь!
А вечер был сырой и мглистый…. Нарвав черёмухи душистой, Кувшины полные неся, Сказала старшая: – Нельзя Нам оставаться в поле дольше: Уж белки не мелькают в роще, Да и кузнечик не стрекочет… Успеть бы нам домой до ночи!
– Нет, – ей Лаура отвечала, – Ещё сова не закричала, Не пала на траву роса…
Она ждала, что голоса Вот-вот услышит за холмом: «Эй! Покупайте! Продаём!», ; Всё медлила домой идти, Надеясь встретить по пути В дурманящих пахучих травах Торговцев – гоблинов лукавых. Споткнулась на холме пологом При мысли накупить за локон Клубники небывало красной… Искала гоблинов… Напрасно. Их видеть, слышать – всё одно! – Теперь ей было не дано.
– Смеркается, – сказала Лиззи. – Туманом затянуло выси, И звёзды не горят, сестрица… Прошу тебя поторопиться! Не миновать сегодня ливня!.. Глянь, гоблины!.. Кричат надрывно! Как и всегда, твердят одно…
Вся побелев, как полотно, Лаура покачнулась, стала… «Ужель я видеть перестала? Ужель я потеряла слух?..»
Переведя немного дух, Держась рукой за деревца, Дошла, шатаясь, до крыльца. Потом торговцев стала звать. Ничком упала на кровать, Сама с собою говоря… Жестокой жаждою горя.
… Часы сплетались в дни, недели… Поднявшись нехотя с постели, Лаура, сжав до боли руки, Всё силилась услышать звуки, Дразнившие ушедшим днём: «Эй, покупайте! Продаём!» Всё силилась… Потом устала, Прислушиваться перестала, Больная, бледная, худая, – Как месяц на исходе, – тая.
Не зная, чем себе помочь, Орех, подобранный в ту ночь, Она зарыла у стены – За домом, с южной стороны. Но всходов не было… Напрасно Она глядела ежечасно, Они не выросли… Отныне, Как путешественник в пустыне, Мираж увидевший вдали: Озёра, реки, корабли, – Лаура грезила о саде – Глотка единственного ради.
…Пол больше не мела, За птицей не ходила, Работать не могла И ела через силу. Часами у окна, Понурая, сидела – Без отдыха, без сна… Согнулась, поседела.
Сестрица не могла Понять её вначале. Лишь наступала мгла – И голоса звучали Всё там же, за ручьём:
– Купите! Продаём!
Она, собравшись за водой, Слыхала и сейчас Лукавый шёпот, смех чужой И топот-перепляс.
Чтобы сестру свою спасти, Она была бы рада Ей этих фруктов принести: И слив, и винограда, – Но знала, что цена Им большая, чем пенни. Ночь проводя без сна, Всё вспоминала Дженни… Ничьей не став женой И деток не родив, Та умерла весной, Отведав этих слив.
Когда же Смерть из-за угла Лауре погрозила, Сестра решенье приняла… «Придай мне, Боже, силы!» Дождавшись, что наступит мгла, Обдумав всё заране, Спокойно к гоблинам пошла – С монеткою в кармане. Не без труда разобрала Фигурки их кривые… Присматриваться начала, Прислушалась впервые.
…Кто-то, присвистнув, дал стрекача, Кто-то запрыгал вокруг, хохоча. Кто-то рогатый ногами затопал. Кто-то носатый в ладоши захлопал. Кто-то, как кошка, принялся щуриться. Кто-то взлетел, закудахтав, как курица. Кто-то сморкался, пыхтел и плевался. Кто-то шипел и змеёй извивался, Кто-то, стараясь казаться добрее, Громко кричал:
– Эй! Купи поскорее
Финики сладкие, Цитрусы гладкие, Малину из сада, – Крупнее не надо! – Лесную морошку, – Всего понемножку!..
– Любезные, – в ответ она. (Толпа захохотала!) Таких плодов, сказать должна, Я прежде не видала! Куплю их – только не себе! – Достав монетку – пенни – “Ловите!” – бросила толпе. (Не забывая Дженни.)
– Нет, ты отведай их сама! – Ей гоблины с усмешкой. – Решайся! Лишь придёт зима, Мы скроемся… Не мешкай! – В речах их зазвучала лесть: – Попробуй мёд вначале! Сядь с нами, окажи нам честь. Мы без тебя скучали! Останься, мы тебе должны Признаться, милый друг: Плоды действительно вкусны ; Но лишь из наших рук! Знай, сладость яблок налитых Исчезнет по пути… Вам, людям, невозможно их До дома донести! В твоей деревне уж давно Не светятся огни. А звёздам в небе всё равно… Сядь с нами, отдохни!
– Торговцы, – Лиззи говорит, – (Те разом поднялись!) В одном окошке свет горит, – Меня там заждались. Ну, что ж… Мы не сошлись в цене: Не то родит ваш сад… А потому монетку мне Верните-ка назад!
Услышав этакую речь, Те принялись плясать, Траву сухую в поле жечь И головы чесать. «Безмозглой» девушку назвав И выкрикнув проклятья, Один вцепился ей в рукав, Другой порвал ей платье. А третий – отпустил пинок И оцарапал когтем. Четвёртый сбил ей туфли с ног, А пятый – двинул локтем. Шестой ей в ухо начал выть, Седьмой – по виду крот – Её пытался накормить, Пихнуть ей сливу в рот.
Ни слова не произнесла, Будто не слыша брани… Стояла твёрдо, как скала В ревущем океане. Чем злее делалась толпа, Тем стойче, тем бесстрашней, Как будто каменной была Сторожевою башней. Взгляд устремила в высоту, Назад откинув косы, – Подобна яблоне в цвету, Что осаждают осы.
…Говорят, коня несложно Отвести на водопой, Но и силой невозможно Напоить его водой, Если он не пожелает… Так и тут. Старались зря, Щерясь, хрюкая и лая, Лютой злобою горя… Лиззи губ не разомкнула, Ни кусочка не взяла. Но лица не отвернула, – Втайне рада, весела. Сок стекал с неё потоком… Вот награда за труды! Сок добыт – и не за локон! Хитрость принесла плоды.
Между тем настало утро. Гоблины исчезли враз: Кто-то в норку прыгнул шустро, Кто-то ловко юркнул в лаз. Этот в дымке растворился, Тот под карканье грачей Кубарем с горы скатился… Сгинул, ; сиганул в ручей. И корзин не стало боле, – Их как ветром унесло! А затоптанное поле Вмиг бурьяном заросло.
…Подобрав монетку – пенни – С зеленеющей травы, Лиззи мчалась в нетерпенье Через буреломы, рвы, Кочки, рытвины, ухабы, – Как разбуженная тень. И ответить не могла бы, Ночь сегодня или день.
…В дом влетела, точно птица… Отдышалась у дверей ; И увидела: сестрица Стала савана белей.
– Я соскучиться успела! – Лиззи закричала ей. – (Сердце ликовало, пело!) – Ну, целуй меня скорей!..
Наклонилась к ней поближе… ; Я спасла тебя, дружок! Что ты медлишь?.. Обними же! Я тебе добыла сок! И ; подставила ей щеки: На, целуй! И не жалей!.. Крепче!.. Брось стесненье это. Ешь меня, а хочешь ; пей!..
Та с трудом проговорила: – Я всю ночь ждала, а ты… Лиззи… что ты натворила? Ты отведала плоды?! – И слезинку обронила… И, не отводя лица, Милую сестру бранила, Целовала без конца. И глотала, и глотала, Свой позор и свой упрёк, Фруктов гадкие ошмётки Слизывая с милых щёк. Вкус знакомый примечала, Будто снова сок пила. Будто, жизнь начав сначала, Снова на пиру была.
Только сок сейчас был горький. Жёг он, как змеи укус. Горче травяной настойки Он казался, – этот вкус. Миг – и девушка забылась. Стыд, смущение – долой! Тело колотилось, билось, Будто в лихорадке злой. Волосы лицо накрыли, Точно всполохи огня, Птичьи встрёпанные крылья, Грива дикого коня.
Мысль зажглась полоской света, Поражая новизной: «Неужели горечь эта – Власть имела надо мной?»
Наземь пала, точно ливень Долгожданный, проливной Или молодая липа, – С корнем вырвана грозой.
Всё плохое отпустило, – Не тревожило, не жгло. Прошлое теряло силу, Будущее не пришло. Словно стала после бури Дней земная круговерть… Что же суждено Лауре: Жизнь иная? Или смерть?..
Жизнь. Не смерть же, в самом деле! Лиззи у её постели Не сомкнула глаз. Пить ей в кружке подавала, Ноги пледом укрывала… И в рассветный час, Лишь жнецы на поле встали, А синички залетали В синей вышине, С ласковым пастушьим свистом, С первым лучиком искристым, Пляшущим в окне, Как цветок в начале мая, Златокудрая, прямая, – Лаура поднялась. Улыбнулась, как когда-то, Свету утреннему рада, Став здоровой враз.
Пять…семь…десять лет промчалось. С милым другом обвенчалась Каждая сестра И детишек народила… Дни в заботах проводила, – Ласкова, добра.
В праздники, собравшись вместе, Семьи распевали песни, Сидя у огня. Сёстры сказывали крошкам О своём далёком прошлом, Правды не тая. Головой порой качали… Но охотно отвечали На вопросы их: И о гоблинах лукавых, И о фруктах небывалых, Ядом налитых.
Ссорились порой детишки Из-за куклы, из-за книжки… Матери тогда Ручки их соединяли. – Лишь сестра, – им объясняли, – Коль придёт беда, – Испытает все мытарства, Лишь бы нужное лекарство Для тебя достать. И не упрекнёт нимало… Руку даст, коль ты упала, И поможет встать.
Отражения, кривляясь, Вырываются на волю, Хладнокровно улыбаясь Или плача, но без боли… Зеркала следят за нами, Научившись даже слушать, Быть и мыслями, и снами, Искажая наши души. Тонут в зеркале желанья, Замедляются движенья… Нас отдали на закланье, Нас поймали отраженья…
Отправлено: 16.01.10 11:59. Заголовок: Вот это напомнило. ..
Вот это напомнило.
Скульптор лепит автопортрет (Абраксас)
Я вхожу в мастерскую, отбросив свой разум, Словно бремя одежды пред ночью любви. И мой мозг обнажён и очищен от грязи, Я свечусь изнутри, я как раб безотказен, Мною правит сегодня не сердце, но руки мои. И на жёлто-кровавых струнах рвущихся нервов моих Заиграли свой варварский марш горбоносые карлы. Я крушу зеркала, чтоб не видеть, как смотрит двойник,- Зеркала, разбиваясь, сочатся багровым и алым.
Под гнусавые вопли волынок и вой тамбуринов Карлы вносят стальные сосуды с багряною глиной. Мои руки в кистях костенеют и рвутся к сосудам. Я бы предал и продал бы всё ради этой минуты! Словно лезвия в печень врага вонзаются пальцы в глину. Погружаюсь во прах, чтобы вырвать у праха хребет, сердцевину! Я,- разомкнутый круг, обрету в этом браке смыкание круга. Мой укрывшийся в глине двойник, я ищу твою руку!
Ухватившись за пальцы, я вырву тебя из глубин зазеркалья. И ты выйдешь из глины и станешь моим изваяньем. Зазеркальная плоть в этом мире останется мёртвой глиной. Душу в плоть отражённый Господь не вдохнёт со своей половины. Отобрав твою жизнь, мой двойник и мой враг, Я останусь один в том и этом мирах. И падут предо мною преграды стекла, Я смогу без препятствий входить в зеркала!
Да, я - разомкнутый круг, обретаю смыкание круга! Мой таящийся в глине двойник, я держу твою руку! Тесно стиснуты пальцы, суставы трещат, Позвоночник дрожит, как в лебёдке канат. Я ликую, я вижу - победа близка, Показалась из глины рука двойника! Но внезапный толчок - карлы с хохотом бьют меня в спину! И земля из под ног, и двойник меня тянет туда, в глину! Я угрём извиваюсь до хруста в костях, Словно пойманный зверь, словно рыба в сетях. Но всё ближе предел, я слабею,- борьба бесполезна. И последний рывок - я лечу в эту красную бездну...
Я стою в мастерской, только окна не слева, а справа... И смертельный покой проникает в меня, как отрава... Мои пальцы становятся глиной... Мои руки становятся глиной... Мои веки становятся глиной... Кровь густеет и сердце... Сердце каменеет в груди...
Отправлено: 17.02.10 22:21. Заголовок: Это мне навевает мыс..
Это мне навевает мысли о тебе Ксанф!
Тройной Меркурий на моем гербе Привел меня к седому людоеду - И с ним вступил в ученую беседу О сере, ртути, смерти и судьбе.
Сожженый Марс принес им пепел свой На освещенном Спикою ланцете - И если верить ветренной примете За это может поплатиться головой.
Венеру приютил Дом Смерти - дом восьмой. Довольно пошлый каламбур, однако, А если знать, что он в созвездье Рака,- То боже мой, читатель, боже мой!!! (с) Взяла здесь, у еще одного алхимика, да к тому же еще и поэта.
Отправлено: 20.04.10 14:44. Заголовок: Нетл сегодня на Джар..
Нетл сегодня на Джарете выложила, мне понравилось! Странник (с) Кэйрин
Серая пыль лабиринта дорог Знает его по следам, как родного. Странствия - неблаговидный предлог, Но оставляют свободы немного. Он зачарован, но не одинок. Он одиночество где-то посеял, И позади вырос белый цветок - Щит от безумия, как у Персея.
Может быть, бегство - препятствие лжи, Но не помеха забвенью Кто-то, смеясь, по местам разложил То, для чего он по жизни кружил - Флирт с ускользающей Тенью.
Правда, смешно... Потому что - обман, Призраки - вольные эти маршруты. Он все равно должен выполнить план, Должен добраться - минута в минуту Шагом, на крыльях и даже ползком До оглавленья последнего тома, Меряя время водой и песком, Ветром и чем-то пока незнакомым.
А по пути - безысходность огнем В незаживающей ране. Время - клубок, он запутался в нем, Связанный фабулы жестким ремнем... Разочарованный странник.
Ритм подгоняет. Но тянет назад Встречный Гольфстрим обреченной надежды. Он совместил, отпустив тормоза, Термин "свобода" с понятием "между". Чувствуя сердцем, что выбор дорог, Вроде случайных, совсем не случаен, Лучшее, что сам он выдумать смог - Предупредить всех, кого повстречает.
Сделаться автором не суждено Даже такому герою. Дверь заперта, замурована, но Выбраться можно и через окно, Сразу, как книгу закроют.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума